ВВЕДЕНИЕ. Исследование концептуальных основ принципа территориальной целостности государств с учетом возможных коллизий данного принципа с равноценным по своей правовой силе принципом права народа на самоопределение актуально, особенно в контексте современных международных отношений. Вместе с тем обоснование необходимости уважения территориальной целостности государств в процессе решения территориальных споров мы находим и в трудах представителей науки международного права прошлых веков. МАТЕРИАЛЫ И МЕТОДЫ. На примере деятельности, прежде всего, ООН в статье показана эффективность обращения универсальных и региональных судебных и несудебных органов к принципу территориальной целостности в процессе урегулирования территориальных споров, возникающих в ходе реализации права народов на самоопределение. Специальными материалами исследования послужили решения Совета Безопасности ООН по территориальным спорам, резолюции Генеральной Ассамблеи ООН по территориальным спорам, Декларация о принципах международного права, касающихся дружественных отношений и сотрудничества между государствами в соответствии с Уставом Организации Объединенных Наций, 1970 г., Декларация о предоставлении независимости колониальным странам и народам 1960 г. и доктринальные толкования этих документов. РЕЗУЛЬТАТЫ ИССЛЕДОВАНИЯ. По итогам проведенного анализа автор отмечает, что отсутствие в международном праве достаточно четкого правового определения принципа территориальной целостности и его взаимозависимости с правом народов на самоопределение ведет к двойным стандартам в оценке современных угроз международной стабильности и безопасности. ОБСУЖДЕНИЕ И ВЫВОДЫ. Автором обоснована необходимость прогрессивного развития и кодификации норм международного права, нацеленных на адаптацию к современным реалиям и принципа территориальной целостности, и принципа права народов на самоопределение, с тем чтобы усилить возможности их равноценного действия как источников международного права.

 

ВВЕДЕНИЕ. Вступление в силу более 50 лет назад, 10 октября 1967 г., Договора о принципах деятельности государств по исследованию и использованию космического пространства, включая Луну и другие небесные тела (далее – Договор по космосу) обозначило становление новой отрасли международного права – международного космического права (далее – МКП). В настоящей статье рассмотрен вклад в создание и развитие МКП Советского Союза, а впоследствии – Российской Федерации, и Соединенных Штатов Америки, их ведущих юристов-международников и дипломатов, находивших способы договорного взаимодействия даже в период холодной войны, отмечены основные правовые шаги на пути к заключению Договора по космосу. Главное внимание в статье уделено содержанию этого Договора во взаимосвязи с другими источниками МКП, с учетом подходов к толкованию положений Договора и современных правовых вызовов в связи с развитием космической деятельности, в контексте ряда экономических, политических, технологических факторов, а также значению Договора для прогрессивного развития МКП. МАТЕРИАЛЫ И МЕТОДЫ. Теоретическую основу исследования составили работы ведущих юристов-международников, специализирующихся в области МКП, а также материалы различных коллоквиумов, конференций и симпозиумов по МКП; аналитическую базу – Договор по космосу 1967 г., другие применимые международные договоры, соответствующие резолюции ГА ООН, Кейптаунская конвенция 2001 г. и Космический протокол 2012 г., документы ООН, Комитета ООН по космосу (в том числе его подкомитетов), МСЭ, ЮНИДРУА; национальное законодательство, регулирующее космическую деятельность; документы и материалы ЮНИСПЕЙС-III. Основными методами исследования являются: исторический метод, методы формальной логики, включая анализ, синтез, аналогию и моделирование, а также системный, сравнительно-правовой методы и метод толкования. РЕЗУЛЬТАТЫ ИССЛЕДОВАНИЯ. В контексте применимых принципов и норм Договора по космосу 1967 г. в настоящей статье представлены результаты анализа других источников МКП, а также ряда нерешенных правовых вопросов, таких как 1) международно-правовой режим природных ресурсов Луны и других небесных тел; 2) использование космического пространства исключительно в мирных целях; 3) правовой статус космических туристов; 4) правовое регулирование коммерческой космической деятельности, осложненной «иностранным элементом», в рамках международного частного права и, конкретно, международного космического частного права («МКЧП»); 5) значение Кейптаунской конвенции 2001 г. и Космического протокола 2012 г. в контексте международно-правового регулирования космической деятельности, а так же, при условии вступления в силу Космического протокола, его роль как первого специального международно-правового источника МКЧП; 6) международная система регистрации гарантий в отношений космических средств как третья международная система регистрации в области космической деятельности; 7) толкование ст. VIII Договора по космосу для целей определения применимого права в отношении вещных прав на космические объекты в космосе; 8) «космический объект» и «космическое средство» как правовые понятия; 9) вопросы международной ответственности и расширение действия концепции «запускающее государство», включая предложение о дополнении пятой категорией; 10) вопросы регистрации, юрисдикции и контроля; 11) международная космическая станция и применимая правовая среда; 12) пути достижения «соответствия» международно-правовых последствий для государств в результате изменения частно-правовых отношений реальному участию «задействованных» государств в определённых видах космической деятельности. ОБСУЖДЕНИЕ И ВЫВОДЫ. В результате проведенного анализа вопросов, отмеченных выше, сформулированы следующие выводы: 1) в интересах Российской Федерации, Соединенных Штатов Америки, других космических держав считать, что Договор по космосу 1967 г. является основой для дальнейшего прогрессивного развития МКП и inter alia для упорядоченного развития коммерческой космической деятельности; 2) некоторые безотлагательные вопросы МКП могли бы быть исследованы и решены посредством аутентичного толкования положений Договора по космосу (например, путем принятия к нему соответствующих протоколов или посредством разработки единой всеобъемлющей конвенции по международному космическому праву); 3) в поиске решений обозначенных правовых вопросов космической деятельности необходимо принимать во внимание как разделение по предмету регулирования, так и соотношение и взаимодействие между применимыми источниками международного права и его отраслями, а также применимым национальным правом, т.е. необходимо опираться на комплексный, инклюзивный, целостный подход, вовлекающий в себя научную дипломатию.

ВВЕДЕНИЕ. Всеобщей декларации прав человека в 2018 г. исполняется 70 лет. Это первый в истории человечества универсальный международно-правовой акт, в котором государства – члены ООН согласовали и торжественно провозгласили основные права и свободы человека. Наиболее дискуссионным и неоднозначным вопросом является определение правового статуса Декларации. Учитывая тот факт, что Декларация была принята в виде Резолюции Генеральной Ассамблеи ООН, она носит не обязательный, а рекомендательный характер. Но принятая в качестве «стандарта, к достижению которого должны стремиться все народы и все государства» Декларация претерпела определенную юридическую трансформацию в связи с последующим заключением международных договоров, уточняющих и развивающих ее положения, что в свою очередь оказало влияние как на международную, так и на внутригосударственную практику. В связи с этим обоснованным представляется утверждение о необходимости признания за определенными положениями Декларации характера норм международного обычного права. В статье проводится анализ национальной судебной практики отдельных государств, а также Международного суда ООН с целью выявления оснований для возможности признания отдельных положений Декларации в качестве норм международного обычного права. МАТЕРИАЛЫ И МЕТОДЫ. Представленное исследование проведено на основе анализа текста Всеобщей декларации прав человека, документов Комиссии ООН по правам человека, стенограммы заседания Генеральной Ассамблеи ООН, на котором была принята Декларация, решений и консультативных заключений Международного суда ООН, а также доктринальных исследований ученых. Методологическую основу исследования составляют как общенаучные (диалектический, исторический, статистический методы, методы обобщения, системного анализа), так и частнонаучные (сравнительно-правовой, формально-юридический методы, метод толкования норм права) методы исследования. РЕЗУЛЬТАТЫ ИССЛЕДОВАНИЯ. На основе исследования международно-правовых актов и международной судебной практики, национального законодательства и судебной практики отдельных государств, а также доктринальных представлений ученых автором формулируются обобщения и выводы, связанные с правовым статусом Всеобщей декларации прав человека. ОБСУЖДЕНИЕ И ВЫВОДЫ. В статье автор приводит анализ хронологии дипломатической борьбы, развернувшейся в период принятия документа, что впоследствии отразилось на его окончательном тексте. В частности, рассматриваются позиции западных государств и стран социалистического блока относительно природы прав человека с точки зрения теорий естественного и позитивного права, а также западного либерализма и марксизма. С учетом нравственного значения, а также весомого вклада Декларации в принятие последующих универсальных и региональных международных договоров в области прав человека, ее влияния на национальное законодательство и правоприменение (хоть и незначительное) во внутригосударственной судебной практике государств автор приходит к выводу о том, что отдельные положения Декларации могут быть признаны нормами международного обычного права. В современных условиях, когда ряд государств все еще не является участником основных международных договоров по правам человека, положения Всеобщей декларации прав человека должны действовать для них в качестве обязательных норм международного обычного права, которые формируются в результате международной практики государств и постепенно признаются ими в качестве правовых норм. Этот вывод основан на изучении практики Международного суда ООН, решения и консультативные заключения которого анализируется в данной статье.

ВВЕДЕНИЕ. Учитывая пристальное внимание государств к деятельности Всемирной торговой организации, несомненно, вызывают интерес принимаемые ей новые соглашения, основанные на современных тенденциях развития торговли и стремлении государств как можно продуктивнее и без преград вести внешнеэкономическую деятельность. В частности, речь идет о Соглашении об упрощении процедур торговли, принятом в 2014 г. МАТЕРИАЛЫ И МЕТОДЫ. В качестве материалов в работе использованы международные конвенции, принятые в рамках как Всемирной торговой организации, так и Всемирной таможенной организации, современные доктринальные исследования российских и зарубежных авторов. Методологическую основу исследования составили метод системного и логического анализа, диалектический метод, а также историко-правовой, сравнительно-правовой и формально-юридический методы познания. РЕЗУЛЬТАТЫ ИССЛЕДОВАНИЯ. В ходе проведенного исследования автор, говоря об упрощении процедур торговли, не отрицает, что соглашения, принимаемые в этом направлении, создают более эффективный механизм по снижению торговых издержек для экономического сообщества. В Соглашении об упрощении процедур торговли повторяются нормы, изложенные в более ранних договорах и уже применяемые в современных условиях большим количеством стран. ОБСУЖДЕНИЕ И ВЫВОДЫ. Автор анализирует положения принятого в 2013 г. и вступившего в силу в 2017 г. Соглашения об упрощении процедур торговли, которое непосредственно включено в Приложение 1А Марракешского соглашения об учреждении Всемирной торговой организации, после Соглашения по защитным мерам. Анализируя положения Соглашения об упрощении процедур торговли и сравнивая их с нормами других международных конвенций, принятых по аналогичным вопросам в рамках Всемирной таможенной организации, автор делает вывод о том, что нормы, установленные в первом разделе Соглашения, большей частью не являются новаторскими и, вероятно, к ожидаемому, реальному развитию и упрощению процедур торговли не приведут. Есть ряд конвенций, которые более подробно рассматривают вопросы упрощения процедур торговли. Государства – члены Всемирной торговой организации могли бы сослаться на их преемственность для членов этой организации без подписания нового соглашения. Второй раздел Соглашения, касающийся специального, дифференцированного режима для развивающихся и наименее развитых стран, будет рассмотрен автором во второй части статьи.

ВВЕДЕНИЕ. Изменение климата – это важнейший мегатренд, который оказывает мультипликативный эффект на суверенитет государств (особенно контрастно это видно на примере малых островных развивающихся государств, чьи территории в ближайшее время могут исчезнуть – уйти под воду); вынужденное перемещение населения как внутри государств, так и за их пределы («экологические беженцы», «климатические беженцы»); увеличение нагрузки на природные ресурсы; рост числа стихийных бедствий; опустынивание и дефицит воды. Противодействовать изменению климата можно только сообща на международном уровне и в соответствии с международным правом. Поскольку проблема изменения климата стала достаточно недавно обсуждаться на международном уровне, то появилась острая необходимость в создании новых и адаптации имеющихся международно-правовых актов. В результате консенсуса позиций развитых и развивающихся государств в 1992 г. появилась Рамочная конвенция ООН по изменению климата, затем, в 1997 г., – Киотский протокол, а в 2015 г. – Парижское соглашение. В рамках ежегодных конференций сторон этих международных соглашений принимаются десятки решений, обладающих рекомендательной силой, но оказывающих существенное влияние на поддержание международного режима противодействия изменению климата. Более того, в различных отраслях международного права (международном праве прав человека, международном экономическом праве, международном воздушном праве, международном морском праве) принимаются акты обязательного и рекомендательного характера с целью предотвращения изменения климата и адаптации к свершимся изменениям. МАТЕРИАЛЫ И МЕТОДЫ. Настоящее исследование основано на значительном объеме материалов, включая международно-правовые акты, акты рекомендательного характера, национальное законодательство Российской Федерации, а также современные доктринальные исследования российских и зарубежных авторов. Методологическую основу исследования составили общенаучные (метод логического и системного анализа, диалектический метод, методы дедукции и индукции) и частнонаучные (историко-правовой, сравнительно-правовой, формально-юридический методы, метод правового моделирования и прогнозирования) методы познания. РЕЗУЛЬТАТЫ ИССЛЕДОВАНИЯ. В ходе проведенного исследования автор проанализировал различные международные акты обязательного и рекомендательного характера, обобщил доктринальные позиции, выдвинутые российскими и западными правоведами и изложенные в отечественной и зарубежной научной литературе, предложил внести изменения в российское законодательство с целью соответствия международному праву в сфере противодействия изменению климата. В статье обобщаются рассматриваемые подходы и делаются выводы относительно позиционирования Российской Федерации и США по отношению к формированию международно-правового режима противодействия изменению климата. ОБСУЖДЕНИЕ И ВЫВОДЫ. Международно-правовые документы в сфере противодействия изменению климата как обязательного, так и рекомендательного характера принимаются в области международного экологического права, международного права прав человека, международного воздушного права, международного морского права, международного экономического права. Это говорит о том, что сегодня складывается международно-правовой режим противодействия изменению климата. Борьба с изменением климата тесно взаимосвязана с Целями в области устойчивого развития (2016–2030), что также необходимо учитывать в процессе реализации международного и национального права. Причем к реализации положений международно-правовых актов призываются не только государства и международные межправительственные организации, но и неправительственные акторы (крупные города, ТНК, НПО). Делается вывод о необходимости детального отслеживания изменений, происходящих на международной арене в части борьбы с изменением климата, участия в них Российской Федерации с целью выработки отечественным законодателем собственной позиции в отношении регулирования тех или иных вопросов, связанных с противодействием изменению климата.

ВВЕДЕНИЕ. В статье исследуется правовая природа норм дипломатического протокола и церемониала, исходя из обычно-правовых норм международного права, норм, закрепленных в международно-правовых документах, в актах национального законодательства, в частности в законах Российской Федерации. Особое внимание уделяется практике применения норм дипломатического протокола и церемониала, а также последствиям нарушения указанных норм для двусторонней и многосторонней дипломатии. Отдельно стоит отметить исторический обзор становления и развития норм дипломатического протокола и церемониала как в Европе в целом, так и в Российской империи, а позднее – в России советского периода и настоящего времени, в частности. Подробно проанализированы современные тенденции развития протокольных норм в Российской Федерации. МАТЕРИАЛЫ И МЕТОДЫ. Материалом для исследования послужили труды ведущих российских и зарубежных специалистов в области международного права и дипломатии. При подготовке настоящей статьи учитывались труды не только современных авторов, но также и классиков, чьи работы не утратили своей актуальности для целей данной статьи. Методологическую основу научного исследования составили общие и специальные методы познания (диалектический метод, методы анализа и синтеза, дедукции и индукции, сравнительно-правовой и историко-правовой методы). РЕЗУЛЬТАТЫ ИССЛЕДОВАНИЯ. По итогам проведенного исследования в статье подробно проанализированы исторические аспекты становления и развития норм дипломатического протокола и церемониала. Рассмотрено содержание норм национального законодательства Российской Федерации, закрепляющих отдельные правила дипломатического протокола и церемониала. Особого внимания заслуживают многочисленные исторические примеры, приведенные в статье, которые наглядно демонстрируют последствия нарушения норм дипломатического протокола и церемониала для двусторонних и многосторонних дипломатических отношений. ОБСУЖДЕНИЕ И ВЫВОДЫ. В статье авторы приходят к выводу, что значение норм дипломатического протокола и церемониала для двусторонних и многосторонних дипломатических отношений возрастает, что обусловлено расширением международных связей между государствами и между странами и международными организациями. Существенный вклад в развитие норм дипломатического протокола и церемониала вносят акты национального законодательства.

ВВЕДЕНИЕ. Национальная принадлежность воздушного судна традиционно определяется по государству, на территории которого оно зарегистрировано. Данное правило было закреплено в международных договорах первой половины ХХ в. и действует до сих пор. При этом в международном праве не установлены критерии, которым должны отвечать государства, правомочные вносить воздушные суда в свои реестры. В настоящее время это привело к тому, что по мере либерализации правового регулирования международных воздушных сообщений у перевозчиков появилась возможность эксплуатировать арендованные самолеты, зарегистрированные в других государствах, а также из морского судоходства в авиацию проникла практика регистрации судов под «удобными флагами». Сказанное актуально для нашей страны, поскольку более 80% флота, используемого крупными российскими авиакомпаниями, в том числе национальным перевозчиком «Аэрофлот – российские авиалинии», на регулярных пассажирских рейсах, зарегистрировано за пределами Российской Федерации. В результате понятие «национальность воздушного судна» приобрело формальный характер. Задачей проведенного исследования являются изучение влияния этого факта на мировую гражданскую авиацию и поиск правовых решений с целью формулирования рекомендаций по уменьшению возможных негативных последствий указанной ситуации. МАТЕРИАЛЫ И МЕТОДЫ. Материалом для исследования послужили международные договоры о гражданской авиации, в первую очередь Конвенция о международной гражданской авиации 1944 г., а также официальные документы Международной организации гражданской авиации (ИКАО), международные конвенции по морскому праву, практика Международного суда ООН и научные труды российских и зарубежных специалистов. Методологическую основу исследования составили общенаучные и специальные методы познания (диалектический метод, методы анализа и синтеза, дедукции и индукции, сравнительно-правовой, историко-правовой методы). РЕЗУЛЬТАТЫ ИССЛЕДОВАНИЯ. В статье установлено, что в международном праве сформировалось два подхода к определению понятия «национальность воздушного судна». Первый основан на идее его принадлежности государству в силу регистрации. Следствием этого подхода является идея об исключительном характере юрисдикции государства флага в отношении воздушного судна по аналогии с юрисдикцией в отношении примыкающих к территории государства районов (прибрежных вод и т.д.). Второй подход предусматривает необходимость при определении национальности судна учитывать его связь со страной, наличие которой подтверждается регистрацией, а юрисдикция государства основана не на территориальном, а на персональном принципе, что допускает осуществление в отношении судна юрисдикции и других государств, в первую очередь страны эксплуатанта. ОБСУЖДЕНИЕ И ВЫВОДЫ. Автор приходит к выводу, что формальный характер понятия «национальность воздушного судна» и общепризнанное правило об исключительном характере юрисдикции государства флага в условиях либерализации правового регулирования в мировой авиационной отрасли негативно влияют на гражданскую авиацию. Это воздействие сказывается не только на экономике отдельных государств. Неблагоприятный эффект заключается главным образом в подрыве единообразного следования перевозчиков международным стандартам безопасности, а также в затруднении, а в некоторых случаях – в полном исключении, государственного контроля за техническим состоянием самолетов и соблюдением требований авиационной безопасности. Автором сделан вывод о необходимости совершенствования правового регулирования с учетом идеи национальности воздушного судна как связи между судном и государством.

ВВЕДЕНИЕ. В настоящем исследовании предлагается взгляд на понятие убытков и другие договорные средства защиты по праву ФРГ и Англии. МАТЕРИАЛЫ И МЕТОДЫ. Настоящее исследование основано на значительном объеме материалов: законодательных актах, решениях судебных учреждений Великобритании и ФРГ, а также на классических и современных доктринальных исследованиях российских и зарубежных юристов. Методологическую основу исследования составили общенаучные (метод логического и системного анализа, диалектический метод, методы дедукции и индукции) и частнонаучные (историко-правовой, сравнительно-правовой, формально-юридический методы, метод правового моделирования и прогнозирования) методы. РЕЗУЛЬТАТЫ ИССЛЕДОВАНИЯ. Проведенное сравнение категорий убытков и иных договорных механизмов защиты прав юридических и физических лиц по праву ФРГ и Англии показывает различия между правовыми системами, к которым относятся выбранные для исследования страны. Различные правовые системы накладывают свой отпечаток на средства и механизмы правовой защиты. Некоторые средства защиты по английскому праву, не предусмотрены правом Германии. Существуют и институты, не получившие большого развития в Англии, но общепризнанные в Германии (например, штрафные убытки в виде неустойки и исполнение в натуре). ОБСУЖДЕНИЕ И ВЫВОДЫ. Право ФРГ, относящееся к континентальной системе права, ставит целью принудить должника выполнить то, что он обязался, предоставляя способы обязать должника произвести исполнение обещанного на случай его отказа от добровольного исполнения. Такое средство правовой защиты в случае неисполнения договора, как взыскание убытков, выступает в качестве дополнительного инструмента в ситуации, когда по какойлибо причине не работают способы принуждения к исполнению обязательства. С точки зрения немецкой доктрины основным средством правовой защиты является возможность принуждения к исполнению договора, в то время как для английского подхода наиболее важной представляется перспектива взыскания убытков. Таким образом, для английского права первичен вопрос не о содержании обязательства, а о неблагоприятных последствиях его нарушения. Английская правовая доктрина при оценке неисполнения обязательства главным образом исходит из соображений коммерческой целесообразности и экономической эффективности, в то время как немецкая учитывает также моральный аспект неисполнения договора.